Читать книгу "Радиевые девушки. Скандальное дело работниц фабрик, получивших дозу радиации от новомодной светящейся краски  - Кейт Мур"

Он не хотел думать о будущем; о том, что его лишили права выкупа закладной на дом; о том, что его отец обнищал, помогая ему и Хейзел с оплатой счетов. К моменту ее смерти Тео-старший потратил все свои сбережения. Медицинские счета – за госпитализацию, рентгеновские снимки, услуги врачей, вызовы на дом, лекарства и транспортировку в Нью-Йорк – в общей сложности составили почти 9000 долларов (125 000 в пересчете на современные деньги). Семья полностью разорилась, и все это было зря.

Кэтрин Уайли из Союза потребителей, которая поддерживала связь с семьей Хейзел, продолжая отстаивать интересы красильщиц циферблатов, сочла эту ситуацию невыносимой. Раздраженная бездействием властей, она стала вести работу по двум направлениям. Во-первых, она написала доктору Алисе Гамильтон, гениальной ученой, считавшейся основателем промышленной токсикологии, которая всегда боролась за права людей, пострадавших на производстве. Гамильтон стала первой в истории женщиной-преподавателем Гарвардского университета, и деканом ее факультета оказался Сисл Дринкер.

Гамильтон ничего не знала про отчет Дринкера о заводе в Орандже, поскольку, хотя Роедер и использовал его, чтобы развеивать страхи своих сотрудников и оправдывать отказ компании помогать заболевшим женщинам, Дринкер все еще нигде его официально не опубликовал. Таким образом, получив от Уайли письмо и совершенно не зная о конфликте интересов, Гамильтон с энтузиазмом выразила желание, чтобы Союз потребителей взялся за эти дела, пообещав «оказать любую необходимую поддержку». Гамильтон писала: «Исходя из того, что я слышала по поводу позиции компании, могу сказать, что они ведут себя крайне бессердечно».

Она предложила провести собственное исследование в качестве «особо уполномоченного следователя».

Второй линией нападения Уайли стало обращение к доктору Фредерику Хоффману, 59-летнему статистику, специалисту по производственным болезням, работавшему на страховую компанию Prudential Insurance. Ознакомившись с письмом Уайли, Хоффман начал опрашивать пострадавших. Первым делом, по настоянию Уайли, он обратился к Маргарите Карлоу.

Миновал уже почти год с тех пор, как Маргарита в канун Рождества обреченно направилась к стоматологу. Когда Хоффман пришел к ней в декабре 1924 года, то обнаружил девушку «в плачевном состоянии, на грани жизни и смерти, без каких-либо надежд на будущее». Он просто не смог остаться равнодушным. Еще до конца года Хоффман, как уважаемый специалист по производственным болезням, написал президенту Роедеру в USRC письмо в довольно резких выражениях. «Если бы эта болезнь подлежала компенсации, то я сильно сомневаюсь, что вам удалось бы избежать ответственности, – многозначительно подчеркнул он. А затем добавил: – То, что ее признают подлежащей компенсации со временем при появлении новых подобных случаев, должно быть самоочевидным».

Предупредительный выстрел прозвучал – и для красильщиц циферблатов из Оранджа это было только начало. Маргарита в особенности не могла перестать думать о том, что полностью отдала себя компании – и вот какой монетой они ей отплатили. Ее оставили не у дел, без единого лишнего цента, чтобы облегчить страдания. И не только ее: в похожей ситуации оказались и ее подруги.

Хотя прошло уже немало времени с тех пор, как Маргарита чувствовала себя собой, она смутно припоминала, какой была раньше: энергичной молодой девушкой в изящно подогнанной одежде и невероятных дамских шляпах. Той зимой, когда начался новый год, она собрала в кулак весь свой дух и последние оставшиеся силы. Она попросила родных ей помочь, так как слишком ослабла, чтобы самой осуществить задуманное. Но это было очень важно. Она непременно решила исполнить свой замысел, даже если это станет ее последним поступком в мире живых.

Наперекор всему Маргарита Карлоу нашла адвоката, который согласился взяться за ее дело. Пятого февраля 1925 года она подала иск против корпорации United States Radium на 75 000 тысяч долларов (1 000 000 в пересчете на современные деньги).

Так красильщицы циферблатов начали давать отпор.

Глава 15

Оттава, Иллинойс

– 1925 год—

О поданном Маргаритой иске сообщили в местных новостях Ньюарка. Вряд ли об этом узнали девушки из Radium Dial в Оттаве, однако их работодатели уж точно получили информацию. В радиевой отрасли было не так много игроков, и Radium Dial являлась среди них одним из крупнейших. В 1925 году студия в Оттаве стала крупнейшим заводом по росписи циферблатов в стране, поставляя по 4300 циферблатов в день.

Бизнес процветал – в Radium Dial не хотели рисковать задержками в производстве, с которыми столкнулись их конкуренты, когда по Нью-Джерси поползли слухи.

В Radium Dial разработали план действий, чтобы избежать повторения подобной проблемы. Они открыли вторую студию по росписи циферблатов в городе Стритор, что в 16 милях к югу от Оттавы, где про радий было известно в меньшей степени. Оба завода работали параллельно на протяжении девяти месяцев, однако, когда стало понятно, что до рабочих в Оттаве не дошли слухи с востока и они не собирались увольняться, вторую студию решили закрыть; некоторых сотрудников перевели в Оттаву, в то время как остальные попросту потеряли свою работу.

Компания приняла решение, как это сделали в USRC, провести медицинское обследование своих работников. Осмотр проводился корпоративным врачом дома у мистера Рида на Пост-стрит. Проверяли лишь часть женщин, и Кэтрин Вольф в их число не попала. Это было досадно, так как в последнее время она стала ощущать недомогание. После двух лет работы в Radium Dial, как позже вспоминала она: «У меня начала болеть левая лодыжка, а затем боль распространилась на бедро». Она стала немного прихрамывать, когда боль давала о себе знать.

Другой красильщицей циферблатов, которую не позвали на обследование, была Делла Харвестон, изначально работавшая вместе с Кэтрин, Шарлоттой и Мэри Вичини, Эллой Круз и Инез Коркоран. Годом раньше она умерла от туберкулеза.

А вот рыжеволосую Пег Луни мистер Рид вызвал к себе домой для осмотра. Когда же коллеги стали расспрашивать ее о результатах, она призналась, что не имеет ни малейшего понятия. В Орандже результаты обследования были втайне переданы компании за спиной у девушек; в Оттаве же корпорация получила их напрямую, полностью оставив женщин в неведении. Ни Пег, ни остальным работницам ничего не сообщили. Пег тем временем беззаботно вернулась за свой стол, взяла в руки кисть и облизнула губы, готовясь работать. Она нисколько не переживала, будучи уверена, что компания непременно сообщит ей, если вскроются какие-то проблемы.